Made on
Tilda
«К моменту обращения к специалисту я была напугана до жути, — говорит она. — Уже чётко осознавала, что сама ничем не могу помочь».
«К моменту обращения к специалисту я была напугана до жути, — говорит она. — Уже чётко осознавала, что сама ничем не могу помочь».
Когда Надежда впервые забила в интернет-поисковике вопрос «что делать с анорексией?» (о том, что девочки перестают есть и резко худеют, она знала на уровне «один раз видела в ток-шоу»), то поняла, что ответов не находит. И куда обращаться, когда нужна помощь, непонятно: проблема сложная, с ней и в стране-то работают единицы. В Крыму подходящего уровня специалистов попросту нет. Тогда Надя написала своим знакомым врачам в родной Омск: «я не знаю, что делать, помогите».
Когда Надежда впервые забила в интернет-поисковике вопрос «что делать с анорексией?» (о том, что девочки перестают есть и резко худеют, она знала на уровне «один раз видела в ток-шоу»), то поняла, что ответов не находит. И куда обращаться, когда нужна помощь, непонятно: проблема сложная, с ней и в стране-то работают единицы. В Крыму подходящего уровня специалистов попросту нет. Тогда Надя написала своим знакомым врачам в родной Омск: «я не знаю, что делать, помогите».
В Омске, сибирском городе-миллионнике, специалистов, которые успешно лечат расстройства пищевого поведения у подростков, тоже оказалось мало. Но «продвинутая и компетентная», как её отрекомендовали, психиатр, имеющая опыт работы с расстройствами пищевого поведения, согласилась работать с Дашей онлайн. Но для начала она отправила девочку к гастроэнтерологу, попросила сдать анализы, сделать ряд УЗИ, пройти комплексное обследование организма.
В Омске, сибирском городе-миллионнике, специалистов, которые успешно лечат расстройства пищевого поведения у подростков, тоже оказалось мало. Но «продвинутая и компетентная», как её отрекомендовали, психиатр, имеющая опыт работы с расстройствами пищевого поведения, согласилась работать с Дашей онлайн. Но для начала она отправила девочку к гастроэнтерологу, попросила сдать анализы, сделать ряд УЗИ, пройти комплексное обследование организма.
Поначалу Даша симпатизировала психиатру: понимала и чувствовала, что та действительно хочет помочь. «Врач говорила со мной отдельно, с Дашей отдельно: я при этом уходила из дома, — рассказывает Надя. — И Даше это очень нравилось: некоторые вещи она не могла сказать мне, но могла обсудить с врачом. А я уже потом получала от специалиста резюме: «мы сделали следующее, выявили следующее, вот рецепт, что делать дальше».
Поначалу Даша симпатизировала психиатру: понимала и чувствовала, что та действительно хочет помочь. «Врач говорила со мной отдельно, с Дашей отдельно: я при этом уходила из дома, — рассказывает Надя. — И Даше это очень нравилось: некоторые вещи она не могла сказать мне, но могла обсудить с врачом. А я уже потом получала от специалиста резюме: «мы сделали следующее, выявили следующее, вот рецепт, что делать дальше».
Обследования показали у Даши спад по всем системам, включая нервную, поэтому восстанавливали и её. Психиатр назначила Даше медикаментозную терапию: антидепрессанты и противотревожный препарат, которые должны были купировать и проявления пищевого расстройства. (Сегодня врачи различают анорексию как основной диагноз и анорексию как синдром другого заболевания, и успех в лечении основного заболевания обычно приводит к полному исчезновению анорексического расстройства — прим. автора). В работу включили и клинического психолога. Даша стала спокойнее, позитивнее, уменьшилось количество негативных эпизодов. «Когда ребенок мгновенно и регулярно кидается на тебя с агрессией, ты легко замечаешь прогресс», — объясняет Надежда.
Надя в свою очередь говорила дочери: «В любой момент беги ко мне. Я приеду, приду, найду тебя. И если тебе хочется сделать что-то странное, страшное, непонятное, пожалуйста, не делай этого до разговора со мной».
Надя в свою очередь говорила дочери: «В любой момент беги ко мне. Я приеду, приду, найду тебя. И если тебе хочется сделать что-то странное, страшное, непонятное, пожалуйста, не делай этого до разговора со мной».
Даша вспомнила об этом почти вовремя. В тот день, проводив маму на работу, девочка проглотила целую горсть выписанных ей антидепрессантов и запила их составом для сушки лака для ногтей.
— Глотнула этой химии и резко начала задыхаться. Понимала ли я, что произойдет? Мне кажется, нет. Как-то тупо и бесконтрольно, в тумане — взяла и сделала. Мне было невыносимо плохо, но оказалось, что может быть хуже: всё обволочено, сложно дышать, как будто всю тебя изнутри облепило слизью. Тут же побежала вызывать рвоту, а потом позвонила маме.
— Глотнула этой химии и резко начала задыхаться. Понимала ли я, что произойдет? Мне кажется, нет. Как-то тупо и бесконтрольно, в тумане — взяла и сделала. Мне было невыносимо плохо, но оказалось, что может быть хуже: всё обволочено, сложно дышать, как будто всю тебя изнутри облепило слизью. Тут же побежала вызывать рвоту, а потом позвонила маме.
Мама успела вовремя.
Даша не завершила терапию. Врач настаивала на том, чтобы она выполняла задания, а она этого делать не хотела. «У меня появился дневник еды, дневник позитива и дневник настроения. Очень многое, по словам психиатра, зависело от меня. А мне не хотелось, чтобы от меня что-то зависело, — говорит Даша. — У меня не получалось записывать хорошее. Врач настаивала, а я всё не могла собрать себя в кучу. И не видела в своей жизни вообще ничего хорошего. Как-то знакомый спросил меня, почему я все время смотрю в одну точку матовыми глазами — а куда было смотреть? И таблетки я не допила: в какой-то момент почувствовала, что мне лучше, ну и… бросила».
Даша не завершила терапию. Врач настаивала на том, чтобы она выполняла задания, а она этого делать не хотела. «У меня появился дневник еды, дневник позитива и дневник настроения. Очень многое, по словам психиатра, зависело от меня. А мне не хотелось, чтобы от меня что-то зависело, — говорит Даша. — У меня не получалось записывать хорошее. Врач настаивала, а я всё не могла собрать себя в кучу. И не видела в своей жизни вообще ничего хорошего. Как-то знакомый спросил меня, почему я все время смотрю в одну точку матовыми глазами — а куда было смотреть? И таблетки я не допила: в какой-то момент почувствовала, что мне лучше, ну и… бросила».
Мама злилась на себя, боролась с новым грузом вины, снова не понимала, что ей делать. В лечение было вложено большое количество сил и средств, но врач объяснила, что никакого накопительного эффекта у препаратов нет, и придётся начинать курс заново. Еще месяц ушел на то, чтоб договориться с ребенком продолжать терапию. Даша категорически не хотела возвращаться туда, где потерпела неудачу, поэтому пришлось поменять врача. С другим психиатром-психотерапевтом начали работать так же дистанционно.
Мама злилась на себя, боролась с новым грузом вины, снова не понимала, что ей делать. В лечение было вложено большое количество сил и средств, но врач объяснила, что никакого накопительного эффекта у препаратов нет, и придётся начинать курс заново. Еще месяц ушел на то, чтоб договориться с ребенком продолжать терапию. Даша категорически не хотела возвращаться туда, где потерпела неудачу, поэтому пришлось поменять врача. С другим психиатром-психотерапевтом начали работать так же дистанционно.
Сейчас, спустя год, Даша всё ещё остаётся на поддерживающей терапии.
Сейчас, спустя год, Даша всё ещё остаётся на поддерживающей терапии.
Её дела, по словам мамы, несомненно лучше, но срывы в питании, связанные с настроением или сложными ситуациями, случаются регулярно: иногда она отказывается есть, порой её рвёт после еды. Даша по-прежнему не может есть всё — ей физически плохо от жирного и выпечки. Долечивает желудок и ЖКТ. Из-за болезни появилась сердечная недостаточность: иногда скачет давление, учащается пульс, порой наваливается слабость. Недостаток эстрогена вызвал гормональный дисбаланс, но почти исчезнувшие мышцы постепенно растут, месячные вернулись, а кожа пришла в норму. «И не пострадала щитовидка, повезло» — добавляет мама Даши.
Её дела, по словам мамы, несомненно лучше, но срывы в питании, связанные с настроением или сложными ситуациями, случаются регулярно: иногда она отказывается есть, порой её рвёт после еды. Даша по-прежнему не может есть всё — ей физически плохо от жирного и выпечки. Долечивает желудок и ЖКТ. Из-за болезни появилась сердечная недостаточность: иногда скачет давление, учащается пульс, порой наваливается слабость. Недостаток эстрогена вызвал гормональный дисбаланс, но почти исчезнувшие мышцы постепенно растут, месячные вернулись, а кожа пришла в норму. «И не пострадала щитовидка, повезло» — добавляет мама Даши.
Сама Даша говорит, что старается есть так, как хочет и не гнобить себя ни за что, но «пока это сложно». Она и сегодня боится вставать на весы. Её вес последние месяцы колеблется между 60 и 65 кг.
Сама Даша говорит, что старается есть так, как хочет и не гнобить себя ни за что, но «пока это сложно». Она и сегодня боится вставать на весы. Её вес последние месяцы колеблется между 60 и 65 кг.
— Порой думаю, а не начать ли заново худеть. Или заниматься спортом. Мне до сих пор часто кажется, что я страшненькая, поэтому устраиваю себе испытания. Повредила колено, когда пыталась доказать себе, что вот, могу спрыгнуть с большой высоты. Успокаивает музыка и море: люблю плавать, нырять на глубину и смотреть оттуда вверх, на солнце.
— Порой думаю, а не начать ли заново худеть. Или заниматься спортом. Мне до сих пор часто кажется, что я страшненькая, поэтому устраиваю себе испытания. Повредила колено, когда пыталась доказать себе, что вот, могу спрыгнуть с большой высоты. Успокаивает музыка и море: люблю плавать, нырять на глубину и смотреть оттуда вверх, на солнце.
Ты можешь задать вопрос экспертам. Заполни форму ниже с пометкой «вопрос». Мы свяжемся с врачом и опубликуем его ответ.
Ты можешь задать вопрос экспертам. Заполни форму ниже с пометкой «вопрос». Мы свяжемся с врачом и опубликуем его ответ.